Юлия Пош о дружбе в светской тусовке, работе с Тиной Канделаки и рок-н-ролле

Юля Пош — тот случай, когда редактор светской хроники (WOMAN.RU) сам становится звездой. Эту длинноногую красавицу можно увидеть рядом с нашими любимыми it-girls и boys в самых глянцевых изданиях. Мы расспросили Юлю о тяготах светской жизни, работе с Тиной Канделаки и самых шикарных мероприятиях Москвы.

— Начнем с того, что всем кажется, что твоя жизнь — это сплошной гламур, веселье и шампанское с ананасами. Так ли это?

С одной стороны, это, действительно, так. У меня не самая скучная или унылая жизнь и в ней есть и ананасы, и шампанское, особенно шампанское. Однако не стоит думать, что это удивительный, прекрасный мир, в котором много замечательных людей и друзей, которые тебе всегда рады. Еще многие девушки почему-то уверены, что там можно найти жениха… Это невозможно!

— Невозможно потому, что все заняты или…?

Да, либо заняты девочками, либо заняты и не девочками. Мне мама первое время говорила: «Вон сколько красивых мужчин рядом с тобой на фотографиях». Я ей: «Мама, все мимо!» Конечно, мне не на что жаловаться. Я не могу сказать, что моя работа тяжела и неказиста, потому что она не такая. Конечно, рано или поздно надо садиться и писать по результатам увиденного. То есть, ты не просто сходила и поехала домой. Работа начинается уже ночью.

— Да, и не важно, в каком ты состоянии, надо чтобы материал выходил вовремя. Тем более, у вас не печатное издание, все 24 часа в сутки онлайн.

Да! Первые полтора года я спала от двух до четырех часов. Так получалось, что я поздно ложилась, часов в 6 утра, и вставала в 8-9, потому что я долго собираюсь. Мне, чтобы приехать куда-то к 12-13 нужно вставать в 9. А обычно вообще я в 6:45 встаю. Поэтому я поняла, что спать 2-3 часа просто невозможно.

— Ну, по крайней мере, какая-то компенсация есть. Интересные события и новые люди…

Ну да, компенсация, что нескучно. На самом деле, новых людей не так много. Одни и те же мероприятия, которые ничем друг от друга не отличаются, кроме, может, местоположения, на которых ты видишь одних и тех же людей. В какой-то момент начинает казаться, что ты знаешь об этих людях все: об их любовниках, мужьях, любовниках мужей, об их детях. И начинаешь думать: «О чем же, блин, еще поговорить?».

— А дружба в этой сфере есть? Ведь кругом конкуренты, всякие скандалы, интриги, расследования.

Дружба, к счастью, есть. Людей, с позиции «конкурентов», я не оцениваю. Просто есть люди приятные и неприятные, есть с шармом, с которыми приятно постоять, поболтать, но они не мои друзья. Друзей немного, да и «приятелей» я стараюсь не собирать вокруг себя. Друг — тот, кому можно позвонить в три часа ночи и рассказать, что тебя бросил мужик.

— Среди наших селебрити есть кто-то, с кем сложились настоящие, искренние отношения?

На самом деле, у меня много таких знакомых светских персонажей. Вот, например, Вика Дайнеко — моя соседка и хорошая подруга, но после рождения ее малыша все никак не могу ее увидеть, никак не состыкуемся. И с Сашей Савельевой прекрасно общаюсь, и со Снежаной Георгиевой. Чапурина очень-очень давно знаю.

— Знаю, что в свое время ты работала с Катей Одинцовой.

У нас был прекрасный опыт, два замечательных года моей жизни работы с Катей.

— Оттуда все и началось, как я понимаю? Карьера светского обозревателя выросла из пиара?

Ну как тебе сказать? Все-таки это не совсем правда, так как тусовалась я давно. Я очень многих знала до Кати по разным историям, потому что тусовалась я в этих заведениях, с людьми меня знакомили мои бойфренды и друзья. Когда я пришла к Кате, я уже имела представление о том, какие это о люди и что они делают. Тем более, до PR Trend я два года работала у Тины Канделаки. Поэтому у меня все же был опыт.

— Ну и как это, работать с Тиной? Тяжело?

Тяжело, но здорово! Это колоссальный опыт. После работы с Тиной можно идти на войну без оружия и чувствовать себя при этом очень хорошо. Я занималась пиаром Тины и проекта, который она на тот момент курировала. Это работа не для слабонервных. Ее тогда политики еще не воспринимали, а гламур она не хотела, это был такой промежуточный этап. Я ей безумно благодарна! Это была школа молодого бойца.

— Обычно люди сначала идут в журналисты, а потом в пиарщики, ведь денег у компаний больше. А ты пошла обратной дорогой. Почему?

Вообще, я никогда не работала за деньги. Так уж сложилось. То есть мне их платили, но они никогда не стояли в приоритете. Я пошла работать просто потому что мне было скучно в университете. Я заканчивала финансовый университет, по образованию я журналист-пиарщик.

— Ты не Близнецы случайно?

Нет, я рак. Но какой-то не рачливый рак (смеется). Я начала работать, и все как-то стало складываться. Мне стало интереснее, веселее. Пока мне работа приносила удовольствие, у меня горели глаза и я могла работать 24 в сутки, я работала. Кстати, неправда, что работать в женских коллективах плохо, у меня со всеми были теплые отношения. Но когда тебе уже от работы хочется застрелиться и ты не получаешь от нее никакого удовольствия — пора уходить. Я обожаю Катин коллектив, но в какой-то момент поняла, что пиар мне не приносит кайфа. И сил больше нет. Катя меня поняла и отпустила.

— Как ты считаешь, для тебя твоя нынешняя деятельность — это промежуточный этап, или ты бы пожила такой жизнью еще лет 5?

Нет! Я бы не пожила этой жизнью лет пять, это, безусловно, промежуточный этап. Это классная работа, когда тебе 20 с копейкой лет, когда можешь тусовать всю ночь, пить шампанское, сдавать с утра материал. Когда есть семья или другие значимые вещи — это просто невозможно. Я не понимаю светских дам, которые лет по 15 так работают. Это скучно.

— Эта работа ассоциируется у людей с роскошью: шикарные отели, одежда, «мы стали более лучше одеваться», может быть поэтому многие стремятся в свет?

В моем случае, не думаю, что это связано с работой, скорее больше с внутренней эволюцией. В юности я была «роскошной женщиной», думала, что все самое стильное продается в ЦУМе. Носила костюмы Juicy Couture, леопардовый корсет Roberto Cavalli, надетый на черное платье Дольче Габбана…При том, все мужики сходили с ума. Я и сейчас люблю «отжечь», но немного иначе, уже не в леопардовом корсете (смеется).

— Насколько я знаю, моду ты не только любишь, но и пишешь про нее для сайта Яны Рудковской.

Давно не писала, потому что у меня не было времени на это. Но какое-то время назад я этим увлекалась.

— Ну а в будущем видишь себя пишущей статьи про моду или бьюти?

Моя глобальная мечта, к которой я медленно, но верно двигаюсь, это кино. Я всегда мечтала быть режиссером, продюсером или сценаристом, делать кино. Всерьез думала поступать на второе высшее, начинала даже писать сценарий. Журналистика пока для меня это игрушка, с которой мне весело. Я никогда не относилась к себе серьезно, люблю шутить над собой и над окружающими. И к моде отношусь с юмором. Думаю, если относиться к ней серьезно, можно сойти с ума. Мне жалко девушек, которые так глупо ушли в тренды, забыли, что они женщины. Они ходят как инсталяции. Мой хороший приятель из Нью-Йорка, когда приезжает в Москву, а это бывает редко, всегда очень радуется тому, что у нас красивые девушки. Он говорит, что наши женщины похожи на женщин.

— Один из бонусов твоей работы — проход на такие мероприятия, как закрытая продажа коллаборации HM x Balmain. Поделись впечатлениями, была там?

Постояла в звездной очереди, там где-то даже Киркоров неподалеку стоял. Потом плюнула, встретилась с подругой, мы пошли с ней в «Симачев», куда все «бальманоловы» переметнулись, и мы все вместе весело зажигали до полуночи. Кто-то покупает эти коллаборации, кому-то их дарят, первые три недели все встречаются в одинаковых платьях на мероприятиях и потом забывают об этих нарядах навсегда. Я уж молчу про весь этот ажиотаж, когда люди давили друг друга. Зачем!?

— Раз уж затронули тему моды, то чей стиль тебе нравится, на кого ориентируешься?

Обожаю Снежану Георгиеву, она всегда выглядит потрясающе. У нее какая-то нечеловеческая харизма, она невероятная. Еще очень нравится Аня Чиповская, она не выглядит серьезно, Равшана Куркова, Рената Литвинова — ей я жутко восхищаюсь. Из западных мне близка Кара Делевинь, также очень нравился образ Ланы дель Рей в самом начале, когда она не пыталась продемонстрировать все свое чувство стиля, была прям дивой. Я обожала покойную ныне Эми Уайнхаус. А еще люблю Кейт Мосс, как же я про нее забыла?

— Рок-н-ролл же, конечно!

Да-да, так уж (стихийно) вышло, что рок-звезда — это часть меня. Мама надеялась, что это выветрится из головы, но шансов стать офисным планктоном с моими родителями у меня не было.

— Какая вечерника была самая крутая за 4 года работы?

Сложно сказать. Например, люблю Бал дебютанток «Татлера». Это то редкое мероприятие, когда все соблюдают дресс-код. Абсолютно все. Никто не заявится в пуховике или босоножках. Это прорыв для Москвы. Очень красивое мероприятие, дети бегают, дебютантки. Если оценивать просто как картинку, то приятно посмотреть.

— Да, обычно у нас презентации по шаблону делают. Те же люди, те же лица, только разные декорации.

Ага, я когда работала в пиаре, говорила: «Давайте делать выездные пати-автобусы, будем ездить за звездами с прессволлами. Фотографируем, меняем на новый. И сразу на четыре мероприятия отсняли, все, вопрос закрыт (смеется).

— А что скажешь про мероприятия с участием западных селебрити?

Помню пресс-конференцию Тома Круза, когда он последний раз приезжал в Москву. Если не брать то, что он ростом 150 см, то для своих 50 лет он ничего. Сижу, жду его, в голове прокручиваются кадры, какой он обаятельный и привлекательный. Но вот заходит красивый Том, садится и все. Начинает вещать какую-то унылую нудятину. Я с трудом дождалась конца. Но надо отдать ему должное, мне очень понравилось, как он повел себя на премьере. Была ужасная погода, февраль, дождь со снегом. Им с Куриленко не очень повезло в этом смысле. И вышел Том, отодвинул охрану, подошел ко всем фанатам, со всеми сфотографировался, уже мокрый насквозь, за ним поначалу пошла Куриленко, но потом поняла, что она в платье и платье-то не ее и его отдавать, а оно недешевое. Но Круз держался стоически, после чего весь мокрый зашел в «Октябрь», к нему побежали с полотенцами, он отмахнулся, сказав, что все нормально, это его работа. Трудно представить наших артистов в подобной ситуации.

— А среди наших звезд есть кто-то, кто ведет себя похожим образом, как западные коллеги?

Есть люди, с которыми я общаюсь, но в неформальной обстановке. А вообще, у нас культура другая: «Я и так классный, у меня есть Инстаграм и Перископ, я и так достаточно социален». Моя коллега поражается, когда начинает спрашивать у молодых актеров о личной жизни, они сразу закрываются, хотя все западные звезды рассказывают. А наши говорят: «Моя личная жизнь — это моя личная жизнь, я хочу говорить о своих ролях». А что говорят об их ролях? Она ведь у него или у нее всего одна.

— Юль, расскажи про фамилию. Пош — это что-то связано с гламуром? От псевдонима Виктории Бэкхем?

Пош — это сокращение от не буду говорить чего, это давняя история, не имеющая отношения к Виктории (смеется). Это моя третья фамилия, в паспорте другая. Единственное, что меня останавливает от того, чтобы «узаконить» эту фамилию, — мысли, что если я через полгода замуж выйду, опять все документы менять надо будет.