Брэм Стокер "Дракула"

Истории о вампирах существуют с тех времен, которые мы даже представить себе не можем. Они так или иначе присутствуют в мифах почти всех народностей, что само по себе достаточно интересный факт. Вы только представьте себе - шумерская мифология, три тысячи лет до нашей эры! По их поверьям демонессы-кровопийцы скитались по земле, убивая новорожденных младенцев и беременных женщин. Думаю, таким образом древние пытались объяснить себе высокую смертность при попытке выносить и родить потомство. И, как видно, в те времена ничего прекрасного вампиры в себе не несли. Их ненавидели, их боялись. Никто не мечтал, чтобы вампир - этот юноша бледный со взором горящим - пришел и сказал: "Ты - мой личный сорт героина! Я бы тебя съел, но почему-то люблю!" До девятнадцатого века вампиры были монстрами из могилы. Может, и существуют желающие грешить с мертвяками, но тогда не находилось.

Брэму Стокеру мы должны быть благодарны не за то, что он вообще познакомил нас с кровопийцами, а скорее за появление культа, за начало романтизации кровососов.

Невесты Дракулы, фильм 1992 года

Несложно представить, почему этот жуткий тип вдруг показался обывателям таким манящим. Если вспомнить, в какое время создавалась книга, многое прояснится. В викторианскую эпоху тема секса была табу. И чем запретнее обсуждение и проявление плотских чувств, тем притягательнее для читателей становились вампиры, недаром граф не просто выпивает кровь Люси, она ходит к нему на свидания ночью, в темноте, слабея от своей порочной страсти, как бы эта фраза штамповано не звучала.

Далее, давайте вспомним Невест Дракулы:

Я спокойно лежал и, прищурившись, глядел на них, изнемогая от предвкушения наслаждения. Светлая дева подошла ко мне и наклонилась надо мною так близко, что я почувствовал ее дыхание. Оно было какое—то сладкое, точно мед, а с другой стороны, действовало на нервы так же своеобразно, как и ее голос, но в этой сладости чувствовалась какая—то горечь, какая—то отвратительная горечь, присущая запаху крови. Я боялся открыть глаза, но прекрасно все видел, приоткрыв немного веки. Блондинка стала на колени и наклонилась надо мной. Она наклонялась все ближе и ближе, облизывая при этом свои губы, как животное; при свете луны я заметил, что ее ярко– красные губы и кончик языка, которым она облизывала белые острые зубы, обильно покрыты слюной. Ее голова опускалась нее ниже и ниже, и губы ее, как мне показалось, прошли мимо моего рта и подбородка и остановились над самым горлом. Я ощутил какое—то щекотание на коже горла и прикосновение двух острых зубов. Я закрыл глаза в томном восторге и ждал, и ждал, трепеща всем существом.

Эта сцена ни что иное, как сцена орального изнасилования, того акта, которого герой жаждет и боится одновременно. Невесты Дракулы прекрасны, они манят наслаждениями и пугают наказанием за проступок. Запретный плод всегда сладок. И как в те времена невозможно было оторваться от этого сплетения завуалированного секса, мистики и ужаса, так и сейчас.

Но теперь ситуация изменилась. Если раньше вампиры были притягательны для всех, то нынче сама романтизация вампиризма опошлилась, опустилась до уровня "Сумерек", в которых уже не осталось ни эротизма, ни ужаса, а лишь сопли, слезы, да приторность речей. Но это неудивительно, вампиры по-прежнему несут на себе печать запретного плода, а запретным он остался лишь для подростков. А посему идее пришлось опуститься до соответствующего уровня. И все же если и начинать знакомиться с вампирами в литературе, то лучше от истоков. Не было бы "Дракулы", не появились бы и все остальные поздние герои. А вы же знаете, начало всегда лучше любых продолжений.