​Служа целям света

Интернациональный альянс австралийского режиссера Джастина Курзеля и исполнителей главных ролей в «Кредо убийцы» немца Майкла Фассбендера и француженки Марион Котийяр сделал странный, с точки зрения логики, поворот. В 2015 году эту троицу прославила без меры кроваво-мрачная экранизация шекспировского «Макбета», номинированная на Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Но маятник качнулся в другую сторону — и уже экранизация культовой видеоигры «Assassin’s Creed» с полным искренним следованием ее мифологии. Работа Курзеля показывает попытку большого режиссера перенести атмосферу «Макбета» в блокбастер и наполнить его сумасшествием и бешеной энергетикой. «Кредо убийцы» — это странное сочетание фэнтэзийности и научно-популярного боевика, с неминуемым столкновением двух крайних идеологий тамплиеров и ассасинов и демонстрацией чудес технологии в освоении генетической памяти.

Есть ли смысл комментировать сюжетную основу «Кредо убийцы»? Это вопрос больше к фанатам самой игры, чем к зрителям. Лучше говорить о тех находках, которые могут понравиться при просмотре этой ленты. Великолепная операторская съемка Адама Аркпоу, работавшего, кстати, и над «Макбетом», воспроизводит мрачное Средневековье через головокружительный воздух открытых пространств погонь и полетов. Паркур, трюки и клаустрофобные поединки Агиляра (Фассбендер по-испански) и Марии (Ариана Лабед, «Лобстер», «Перед полуночью») с превосходящими и не уступающими в силе и ловкости тамплиерами держат на себе экшен ленты и внимание зрителя. «Кредо убийцы» имеет последовательный сценарий, баланс между диалогами и поединками разделен очень четко: Средневековью — зрелищное, 2016 году — глубина замыслов и экспериментов, моральное оправдание многовекового существования могущественного ордена.

Изощренность и последовательность современных тамплиеров показаны через пытки потомков анархистов-ассасинов в стерильной тюрьме Abstergo Industries. Анимус — главный аттракцион по выбиванию показаний из Каллума Линча (Фассбендер по-английски) мало чем отличается по изощренности от более приземленных методов средневековых инквизиторов. Между лидерами проекта явный конфликт: Риккин (Джереми Айронс) — больше тамплиер, жаждущий славы и господства, и София (Марион Котийяр) — больше талантливый ученый, со всей ответственностью, несмотря на весь научный цинизм и ложь, чем тамплиер. По сути, в «Кредо убийцы» сталкиваются два мифа — о тамплиерах-государственниках, жаждущих мирового господства и попирающих гражданские свободы патерналистах, и суровых, но романтично-справедливых ассасинах-освобидителях, средневековых и современных анархистах-беспредельщиках, которые отформатированы суровым кредо. Ничто не верно, все разрешено.

Основное столкновение в «Кредо убийцы» — не мелочный конфликт о территории, деньгах или социальном престиже, это, ни больше ни меньше, битва за свободу человеческой воли. Поэтому столкновение между задернутыми легкой дымкой крестиками-ноликами исторической фантазии и гладким современным научно-фантастическим миром, разрушающим привычные размеры и залезающим не в душу, а на несколько веков назад, больше похоже на примитивную Матрицу. Лента далека от политики, но, тем не менее, передергивает акценты, хорошие ребята-ассасины вне религии по фильму, а на стороне зла — все официально добродетельное: Ватикан и Организация Объединенных Наций. В этом вся условность и все достоинства фильма — восхищение гордостью и силой на уровне внятного и точно одного из лучших блокбастеров последнего времени. В очередной раз в «Кредо убийцы» подана далеко не оригинальная мысль, что человеческая история — это история насилия.